40.
О том, как обсерватория
исчезла под слоем лавы.
В 1971
г. "Оссерваторио Этнео" исчезла, погребенная под слоем лавы. Нам самим
едва удалось унести ноги, так как в момент, когда лавовые потоки пошли
на последний приступ, мы как раз отдыхали в обсерватории после тридцати
часов наблюдений за чрезвычайно эффектным извержением, которое
продолжалось
на южном склоне верхней Этны уже не первую неделю и как раз на наших
глазах
начинало менять свой характер.
Еще в марте, в самом начале извержения, потоки лавы достигли подножия
мощного
здания обсерватории. Здание, однако, выдержало натиск, и мы оставались
в нем, невзирая на свист, вой, рев и грохот извержения, бушевавшего
всего
в сотне метров от нас. Мы привыкли и не беспокоились. Переживал только
наш новенький - Франсуа Легерн.
Фанфан - человек нервный, хоть и умеет владеть собой. А нервные люди
самые
чуткие. К счастью для моей жены Франс и для меня самого, он почуял
что-то
и в тот памятный вечер, когда мы отдыхали после утомительного дня и
ночи.
До этого более суток нам приходилось шагать вдоль потоков лавы, залезая
на края кратеров, а потом со всех ног удирать - столь негостеприимно
они
себя вели.
Как и мы, Фанфан прикорнул на матрасе. Однако его томило подспудное
беспокойство.
Он вышел наружу и тут же вернулся, сильно встревоженный. Мы едва успели
обуться, подхватить рюкзаки, вылететь наружу и забраться на
трехметровый
камень, как налетевший поток лавы, приближение которого заметил Фанфан,
охватил с обеих
сторон наше здание, сомкнулся вокруг и невозмутимо потек дальше.
Вскоре к нам присоединился Антонио Николозо, бродивший поблизости со
своим
коллегой Антонио Томазелли. Отрезавший обсерваторию поток лавы толщиной
в два с лишним метра замедлил бег и уже начал затвердевать с
поверхности.
Антонио осторожно поставил правую ногу на один из почерневших камней в
движущемся потоке лавы, потом левую, и поскольку камни стояли прочно,
он
пропрыгал по ним до самого здания обсерватории, вскарабкался на фасад,
добрался до ниши над дверью, вытащил статуэтку пресвятой девы Марии и,
сжимая ее в объятиях, вновь пересек по камням огненную реку.
Чуть позже сверху чудовищной пурпурной гусеницей наполз новый поток.
Вокруг
обсерватории сомкнулся второй покров лавы. Потом третий, четвертый,
пятый...
Наше милое убежище постепенно исчезало. Несколько часов спустя видна
была
уже только крыша с куполом для астрономических наблюдений, а вскоре
исчезла
и она.
Лава продолжала прибывать, и к настоящему времени обсерватория
погребена
под десятиметровым слоем базальта. Такая же участь постигла и конечную
станцию канатной дороги - нелепейшее сооружение из железа и бетона,
располагавшееся
метрах в ста ниже по склону. Исчезновение ненавистной канатки меня
слегка
утешило, но нашей старой обсерватории мне было искренне жаль.
|
40.
О том, как обсерватория исчезла под слоем лавы.
