11.
Тридцать секунд
одиночества.
Новый
удар пришелся по левой коленной чашечке. Больно! Я пощупал место ушиба
и согнул ногу: действует... Ссадина, не больше. Я снова повернулся на
левый
бок. Тепло сразу перестало расползаться, и впереди я вновь увидел своих
спутников. Было впечатление, что прошли часы, хотя я потерял их из виду
всего на тридцать секунд. Что ж, посреди такой жуткой вакханалии
тридцать
секунд одиночества - немалый срок.
Четверо людей, по-прежнему лежавших тесной группкой, зашевелились.
Перекрывая
свист и грохот, я окликнул Легерна:
- Эге? Фанфан?
- Все в порядке, дядюшка! - прокричал он мне. - А у тебя?
- Тоже в порядке... Никто не ранен?
- Нет, ничего серьезного. Один только паникует немного...
- Держитесь, ребята! Паника - вещь заразная.
Камень весом в три-четыре фунта скользнул по каске, задел правое плечо
и плюхнулся в грязь, забрызгав мне все лицо. В глаза, в ноздри набилась
глина. Теперь я ощущал ломоту во всем теле, но лишь левое колено
причиняло
настоящую боль; не проходило и жжение в левом боку. Я не осмеливался
представить
себе картину раны. Сколько "кубиков" крови вытекало из нее за одну
минуту?
Нет, лучше не подсчитывать... Тут же я укорил себя за эту мелкую
трусость:
"Ты определяешь объем щебня и пара, вылетающих из этого мерзкого
вулкана,
и боишься узнать, сколько собственной драгоценной крови потерял за
время
лежания! Чем ты лучше того паникера?"
|