03.
Коварный кратер.
Повернув
голову, я взглянул на кратер. Две минуты назад мы всемером мирно
шествовали
к нему. Вдруг я заметил, как, прорезая лениво курившиеся над кратером
белые
облака пара, в небо со страшной силой ударила узкая прозрачная струя.
На
высоте она разошлась вширь, превратившись в колонну, причем с
полминуты-минуту
та оставалась прозрачной, а затем стала наливаться трагической
чернотой.
То были мириады кусков породы, вырванные потоком пара из стен питающего
жерла где-то на глубине. Взлетев на сотни метров у нас над головой, они
щедро посыпались вниз.
По всей вероятности, я первым из вулканологов стал свидетелем начала и
развития извержения подобного типа, названного учеными фреатическим.
Можно
было горевать и радоваться одновременно! Человеку, занимающемуся
наукой,
наибольшее удовлетворение приносит открытие, а тут мне воочию открылась
одна из форм вулканической деятельности. Жаль только, что нельзя будет
поделиться с коллегами этой новой информацией.
Между тем, секунды текли, слагаясь в минуты, а я все еще был жив. Ни
один
снаряд даже не ранил меня, лишь камешки оставляли на память синяки и
заставляли
натягивать поглубже на голову шлем. Конечно, опасность не миновала -
вокруг
то и дело рушились многотонные глыбы, одного такого "кусочка" вполне
хватило
бы для меня или одного из моих спутников, скрытых за иллюзорным
выступом.
За камнем скрючились четверо. Франсуа Легерн, Марсель Боф, Джон Томблин
и профессор Аллегр. Легерна, по прозвищу Фанфан, я сам когда-то привел
в вулканологию из классической геологии, теперь на мне будет лежать
вина
за его неминуемую гибель. Равно как и за смерть Марселя Бофа, который
вряд
ли бы начал без меня заниматься измерениями магнитного поля действующих
вулканов, а продолжал бы спокойно работать в лаборатории Гренобльского
центра ядерных исследований. Джон Томблин пришел к вулканам по
собственной
воле. Мы были знакомы уже двенадцать лет, с тех пор как он
присоединился
к нашей группе на Стромболи. Тогда он заканчивал университетский курс в
Оксфорде, а сейчас стал одним из ведущих специалистов по вулканам
Карибского
бассейна. Моя вина по отношению к нему была меньше, поскольку не я
совратил
его с пути истинного, тем не менее, как руководитель сегодняшнего
восхождения
я отвечал и за него тоже.
Конечно, я не был виноват в случившемся, но мне полагалось нести всю
меру
ответственности за последствия. Подъем к кратеру входил в круг наших
профессиональных
обязанностей, необходимо было посмотреть, что происходит на Суфриере, и
провести наблюдения за характером эруптивных проявлений. Без этого
нельзя
было дать заключение, насколько велик риск пароксизма и выброса палящей
тучи, кошмарные воспоминания о которой витают с 1902 г. над Антильскими
островами. Летом 1976 г. почти все (кроме меня) опасались повторения
подобного
на Гваделупе.
|
03.
Коварный кратер.
