29.
Безумное желание
заглянуть внутрь.
Особенно
обидно было думать о неудаче, стоя на краю колодца и жадно вглядываясь
в лавовое озеро. Оно тяжко ворочалось и вздыхало, на его пурпурной
поверхности
вспучивались огромные пузыри и, лопаясь, выбрасывали голубоватые
эманации.
Из щелей по соседству время от времени вырывались струи газов - даже
сверху
на глаз было заметно, под каким напором они выходили и как высока их
температура
- какое заманчивое "лакомство" для вулканолога.
Да, все это было прекрасно, но вулкан только что продемонстрировал,
насколько
он может быть грозен. Риск непоправимых последствий перевешивал манящий
зов лежащего у ног чуда природы.
И все же наотрез отказаться от спуска было не так просто. Никто бы не
стал
оспаривать моего решения, поскольку в этой области я обладал самым
большим
опытом. С другой стороны именно благодаря опыту я знал, во что обошлась
наша экспедиция. Ее главной целью, ради которой в группу включили такое
количество людей, был отбор проб и проведение замеров в активном жерле.
Отказаться от нее можно было только в крайнем случае перед лицом
неопровержимых
доказательств неосуществимости спуска или сопряженной с ним крайней
опасности.
Бросить все и уйти представлялось до боли обидным...
Дилемма не давала мне покоя. Последовавшее за описанным происшествием
27-часовое
затишье опять потянуло чашу весов в другую сторону. Если взрывы в
течение
двух суток будут такими же нечастыми, может, стоит попробовать втроем
спуститься
к озеру? Даже огромная, в тонну глыба мягкой лавы, которую вулкан
швырнул
ночью (при ярком солнце, разумеется!) по соседству с палаткой Фила, не
убедила меня окончательно отказаться от идеи. Тот факт, что глыба
пролетела
600 м, доказывал лишь одно: сила взрывов бывает огромной. Это ничего не
добавляло к исходным условиям дилеммы, поскольку и куда более скромные
проявления опасны для людей, находящихся в жерле. В тех редких случаях,
когда нам удавалось заметить взрыв, мы видели, что ударная волна,
заполнив
цилиндр двухсотметрового колодца, в ту же секунду выплескивалась вверх
на 120 м... Нет, экспериментировать с воздействием подобного удара на
человеческий
организм лучше не стоило.
Итак, с каждым новым взрывом надежда прослушать пульсирующее сердце
вулкана
то просыпалась, то вновь угасала. К моим сомнениям примешивались
исторические
реминисценции, показывавшие, какой ценой приходится платить в этой
части
света за ошибки руководителей экспедиций.
Я вспоминал о своих прославленных предшественниках, думая о дилемме,
поставленной
передо мной Эребусом. Конечно, я не собирался идти на риск только ради
того, чтобы потом не подвергнуться критике со стороны представителей
научных
инстанций - прежде всего потому, что не считал их компетентными. Не
собирался
я ставить ребят в опасное положение и ради интереса, пусть очень
большого,
который представляли эруптивные газы. С другой стороны, невыносима была
мысль уехать несолоно хлебавши, когда имелся шанс спуститься и добыть
вожделенные
пробы! Мы столько мечтали о них, столько уже потратили сил, начиная с
малоприятного
выбивания кредитов и кончая обморожениями не говоря о доставке в кратер
оборудования и аппаратуры. Нет, право слово, быть на Эребусе и не
заглянуть
в него – чистое безумие... Каждый новый период продолжительного затишья
пробуждал очередной всплеск надежды.
|
29.
Безумное желание заглянуть внутрь.
